Пенсионная карма Казахстана

14:43, 20 апреля 2018
496

В «тучные нулевые» было принято хвалиться «самой развитой на постсоветском пространстве» финансовой системой. Особой гордостью была накопительная пенсионная система, активы которой росли как на дрожжах. Потом благостная пелена спала. В 2010 впервые заговорили о необходимости увеличения пенсионного возраста для женщин с 58 до 63 лет, тогда и появились первые подозрения, что с накопительной пенсионной системой происходит что-то неладное, а накоплений может просто не хватить на достойную старость.

Чиновники пытались убедить общество в необходимости реализации этой инициативы, однако их аргументы выглядели несколько сумбурно и породили целый ряд «мемов». Например, занимавший тогда пост главы Национального банка Марченко в одном из своих выступлений заявил: «Никто не виноват, что люди живут дольше», а Серик Абденов – на тот момент министр труда и социальной защиты – запомнился содержательной речью перед темиртаускими женщинами-металлургами: «Вам нужно работать и работать… патамушта… уважаемые земляки… патамушта… патамушта!».

Приблизительно в тот же время – в 2013 г. – было принято решение об объединении частных накопительных пенсионных фондов в Единый накопительный пенсионный фонд (ЕНПФ) под эгидой государства. В результате появился дополнительный «кошелек», средства из которого стали привлекать для решения различных задач. Споры о том, насколько оправданным было слияние НПФ в единый «мегафонд», не смолкают до сих пор, а профильные ведомства продолжают говорить о необходимости дальнейшего реформирования казахстанской пенсионной системы, в том числе о передаче пенсионных активов частным управляющим и даже объединении ЕНПФ с Национальным фондом. В то же время сама ситуация вокруг передачи пенсионных активов из частных фондов в ЕНПФ освещалась в СМИ довольно поверхностно, и не имеет смысла говорить о дальнейших реформах без соответствующей «работы над ошибками», предшествующими и сопутствующими созданию ЕНПФ.

Прокрустово ложе пенсионного регулирования

Идею о передаче всех пенсионных активов, аккумулированных в частных НПФ, в единый «мегафонд» впервые озвучил в 2012 году Кайрат Келимбетов, бывший в ту пору вице-премьером. Национальный банк был категорически против идеи Келимбетова, однако его сотрудники так и не смогли сформулировать убедительных предложений о реформировании пенсионной системы без слияния фондов. В итоге в начале 2013 г. первым лицом государства было дано поручение о создании ЕНПФ на базе АО «ГНПФ».

Состояние дел в накопительной пенсионной системе в тот момент давало не меньше поводов для критики, чем сейчас. Серьезный резонанс в обществе вызвали проблемы НПФ «Улар Умит» и «Коргау». Кстати, проблемы эти возникли не «на ровном месте», а были обусловлены несовершенством регуляторной базы и надзорной практики. Более того, имеется довольно много вопросов к решениям, принятым в сфере регулирования пенсионных фондов Агентством финансового надзора и Национальным банком после упразднения Агентства.

Например, в 2008 году АФН ввел норматив о доходности пенсионных активов, согласно которому номинальная доходность от инвестирования не должна опускаться ниже 85% и 70% от средневзвешенной доходности по всей пенсионной системе в целом для «консервативного» и «умеренного» инвестиционного портфелей. «Отстающие» НПФ, которые не выполняли этот норматив, должны были компенсировать отрицательную разницу между доходностью собственного фонда и средневзвешенной доходностью пенсионной системы за счет собственного капитала. Более того, при недостаточности собственного капитала для покрытия разницы акционерам фонда нужно было докапитализировать его за счет собственных ресурсов – в противном случае фонд был бы ликвидирован.

То, что регулятор установил в качестве нормативного значения средневзвешенную величину, а не какой-либо объективный макроэкономический показатель (ту же инфляцию) или биржевой индекс, уже само по себе выглядит довольно странно. Такой подход подталкивал пенсионные фонды к погоне за доходностью и, как следствие, принятию повышенного уровня рисков. В условиях несовершенства надзорной практики это вело к росту вероятности намеренного завышения пенсионными фондами доходности своих инвестиций и искажению ими отчетности. В целом же при изучении регуляторной базы, действовавшей с 2009 по 2013 годы, невольно закрадывается подозрение, что сначала АФН, а потом и Национальный банк стремились вывести своеобразного «крысиного короля» на пенсионном рынке, выбраковывая отстающих в гонке за доходностью. И, судя по всему, это получилось: количество НПФ за три года снизилось с четырнадцати до одиннадцати, один из которых – «Улар Умит» – находился в коматозном состоянии.

Еще одним «слабым местом» расчета норматива по доходности пенсионных активов было то, что на показатель ощутимое влияние могло оказать, например, исключение из расчета показателей даже одного фонда. Так, в мае 2012 года Комитет финансового надзора Национального банка заключил с НПФ «Улар Умит» соглашение, на основании которого он перестал осуществлять расчет обязательств по возмещению отрицательно разницы между нормативным значением доходности пенсионных активов и фактической доходностью активов этих фондов. В свою очередь КФН, согласно тексту этого соглашения, «в целях предотвращения увеличения оттока вкладчиков и минимизации системных рисков» оказался «вправе» не размещать сведения о коэффициентах номинального дохода проблемного фонда на своем интернет-ресурсе и не учитывать значение коэффициента номинального дохода фонда при расчете показателей, характеризующих номинальную доходность по пенсионной системе в целом.

На момент заключения этого соглашения порядок расчета номинальной доходности пенсионной системы определялся постановлением правления АФН от 5 августа 2009 года за № 181. Однако в действовавшей на момент заключения упомянутого соглашения и всех последующих редакциях постановления отсутствовали какие бы то ни было нормы, дающие возможность исключать из расчета средневзвешенной доходности по пенсионной системе соответствующие показатели проблемных НПФ. Таким образом, сложилась абсурдная ситуация, когда обособленное подразделение Национального банка на основании соглашения с проблемным субъектом рынка наделило себя «правом» нарушать положения нормативно-правового акта.

На основании «права», прописанного в соглашении, КФН, действительно, исключил их из расчета средневзвешенной доходности. Так как «Улар Умит» был третьим по размеру привлеченных пенсионных вкладов – существенно выросли показатели средневзвешенного дохода по системе в целом. Так, например, по состоянию на 1 октября 2012 г. «утвержденная» средневзвешенная доходность по консервативному портфелю составила 30,12%, в то время как с учетом показателей проблемного фонда ее значение должно было составить 25,91%.

По сути, в данной ситуации имела место сомнительная с правовой точки зрения манипуляция КФН с расчетом пруденциальных нормативов, суть которой, по-видимому, сводилась к снижению финансовой нагрузки на акционеров «Улар Умит», три четверти в капитале которого принадлежали БТА Банк. При этом, судя по отчетности, размещенной на сайте Национального банка, «Улар Умит» не рассчитывал коэффициент номинальной доходности по умеренному инвестиционному портфелю вплоть до февраля 2014 г.

Действовавшие в те годы законодательные нормы предполагали, что акционеры фондов обязаны возмещать разницу между фактическим и минимально требуемым значением доходности по итогам года, причем разница эта рассчитывалась на основе коэффициента номинального дохода. С учетом того, что «Улар Умит» не рассчитывал этот коэффициент, то можно предположить, что он и не выплачивал компенсации вкладчикам. Таким образом, в результате «регуляторного волюнтаризма» НБРК и его структур, были грубо нарушены права вкладчиков третьего по размерам казахстанского НПФ, на долю которого в свое время приходилось от 15 до 20% всех пенсионных активов.

Но пострадали не только вкладчики, но и акционеры некоторых действующих на тот момент времени НПФ. Так, фонд «Отан» в мае 2012 года по факту изменения правил расчета средневзвешенной доходности стал нарушать пруденциальные нормативы. Чтобы сохранить статус-кво, акционеры вынуждены были вложить в капитал фонда более двух миллиардов тенге, а менее чем через год, начались масштабные реформы системы, которые привели к созданию ЕНПФ. В итоге собственные ресурсы акционеров НПФ «Отан» пошли на улучшение финансовых показателей ЕНПФ, а акционеры потеряли не только деньги, но и свой бизнес.

Как уже было сказано выше, соглашение между КФН и НПФ «Улар Умит» противоречит действующим на тот момент нормам законодательства – этот факт ставит под сомнение правомерность использования при расчете нормативов показателей средневзвешенной доходности начиная с мая 2012 вплоть до февраля 2014 года. В целом же довольно странно, что при наличии пострадавших, в число которых, возможно, попали и вкладчики «Улар Умит», и акционеры «Отан», этот факт не привлек внимания силовиков.

Регуляторная политика, проводимая НБРК в тот период, выглядит еще более абсурдно, если вспомнить, что изначально он выступал против упразднения частных НПФ и создания «мегафонда». Маловероятно, что регулятор не просчитал, какой эффект окажут его действия на состояние каждого конкретного пенсионного фонда, в частности, НПФ «Отан», только добавил аргументов сторонникам объединения. Таким образом, ответственность за то, что в Казахстане не сложилась конкурентная накопительная пенсионная система, в которую входили бы сильные и устойчивые НПФ, лежит, в первую очередь, на регуляторе.

Ускользающая эффективность

Действующая в настоящее время модель пенсионной системы с единственным пенсионным фондом показала свою несостоятельность даже несмотря на то, что ЕНПФ изначально получил большой кредит доверия от общества. К сожалению, с 2014 по 2017 год динамика показателей пенсионной системы, демонстрирующее соотношение пенсионных вкладов, чистого инвестиционного дохода и пенсионных выплат, в целом выглядит довольно тревожно. Суммарный объем пенсионных активов, аккумулированных пенсионной системой в 2014 – 2017 годах вырос с 3,7 до почти 7,8 трлн тенге, однако рост был обусловлен преимущественно поступлением обязательных пенсионных взносов от вкладчиков, суммарный объем которых составил за 4 года свыше 65% от прироста активов за тот же период.

Нет смысла говорить о номинальных потерях ЕНПФ по результатам девальвации в пересчете на доллары, они колоссальны. При этом никто не обратил (или не захотел обратить) внимание на потери тех же вкладчиков «Улар Умита» и акционеров «Отана». Однако инвесторы помнят эту ситуацию и знают, что государство может поступиться их интересами по сиюминутной прихоти.

Некоторое время назад Национальный банк стал осознавать, что концепция «единого фонда» с высокой вероятностью сгенерирует в будущем очередной набор проблем. Именно поэтому возникла инициатива вновь передать пенсионные активы в управление частным компаниям. Однако рынок помнит все и его участники вряд ли отнесутся с доверием к инициативе Национального банка об обратной передаче активов.

Источник: zakon.kz


Подписывайтесь на наш Telegram-канал. Будьте в курсе всех событий!
Мы работаем для Вас!